Четверть мили адреналина: инженерный взгляд

Тёплый воздух вечернего трека пахнет этиламином и горелой резиной. Я ставлю ногу на липкую полосу стартового покрытия, слышу, как рядом сквозь кевларовый глушитель рыкнет V8 с фазированным впрыском. В этот момент дрэг-рейсинг напоминает шутер, где у каждого выстрела одно-единственное нажатие — педаль газа.

Старт как выстрел

На стейджинге мотор держу в зоне пика энтропийного коэффициента — торами выхлопа прогоняется лишний кислород, скэвенджинг усиливается. Лампы «X-mas Tree» вспыхивают жёлтым каскадом, и я включаю transbrake. Соленоид блокирует обратный ход, карбидные цилиндры сдерживают 1,3 g тяги. Зеленый! Отпускаю кнопку, задняя подвеска с четырёхзвенным рычагом Squat-Pro плюхается, передок поднимается на ладонь, реакция — 0,06 с. Пол-тора оборота колёс — и слик цепляется, как репейник за джинсу.

Инженерия мощности

В мастерской я довёл двигатель до удельных 2,4 кВт/кг. Турбокомпрессор с билетным компрессорным колесом раздувает 2,1 bar, при этом меж кулер охлаждается этанольным туманом. Для короткого взрыва применяю нитрометановую «каплю» — всего 15 % в смеси, иначе поршни сплавятся. При 8 500 об/мин срабатывает эффект Чепмена: фронт пламени ускоряется, свечи становятся статистами, а давление в камере скачет до 160 bar. Коробка Lenco с планетарными ступенями проглатывает передачу за 0,04 с, так что спидометр успевает подмигнуть только дважды.

Чем живёт пилот

Сознание сужается до туннеля длиной 402 м. На полу-трассы слышу, как под крылом свистит ламинарный поток — знак, что скорость перевалила за 300 км/ч. Внутри шлема тик-так, словно метроном, бьётся серд­це, туловище переживает 4 g при переключении, зрение переходит в серотониновый сепия-режим. Финишный луч срабатывает, и табло выводит 6,97 с. На торможении парашют раскрывается, шорох нейлона напоминает шелест страниц, завершая короткий роман со скоростью.

Финиш — лишь запятая. Завтра всё повторится: свежая прошивка ECU, другой состав присадки молибдена, новая стратегия прогрева сликов. Четверть мили коротка, но именно её острота заставляет инженеров штурмовать законы термодинамики, а пилотов — мириться с перегрузками, сравнимыми с катапультированием. В дрэг-рейсинге время измеряют сотыми, жизнь — ударами сердца.